Маги - Страница 35

После зрелого размышления Нара посоветовала попробовать заинтересовать Лилиану оккультными науками. Может быть, эти занятия завлекут ее и даже приготовят в будущем из нее им помощницу. Нара хотела сама поговорить с молодой женщиной и объяснить ей, в чем дело.

Согласно с этим решением, она пригласила Лилиану приехать к ней.

Лилиана приехала, движимая столько же ревностью, сколько и любопытством, но все эти чувства быстро исчезли в горьком сознании своего подавляющего ничтожества перед этой выдающейся женщиной.

Тут впервые она вполне поняла, почему Супрамати, будучи мужем Нары, не мог полюбить ее. Но в то же время она чувствовала себя побежденной его нежной добротой, и в ней проснулось желание трудом и нравственным очищением приблизиться к этой избранной чете.

Лилиана с благодарностью приняла предложение отдаться изучению оккультных наук, а несколько феноменов, показанных Нарой, в высшей степени заинтересовали ее.

При помощи Дахира, имевшего на континенте различные знакомства, снеслись с одним стариком немцем, жившим близ Нюрнберга в небольшом уединенном замке и занимавшимся эзотерическими науками. И он, и жена его согласились принять в свой дом Лилиану в качестве ученицы, а один из высших адептов, живший в Лондоне, обещал наблюдать за неофиткой и руководить ею.

Когда все приготовления были окончены, Лилиана уехала в Нюрнберг, снабженная новым состоянием и воодушевленная наилучшими намерениями учиться и совершенствоваться. Сердце ее было покойнее, а признательность внушала ей желание оправдать заботы и заслужить уважение своих благодетелей.

Глава шестая

Однажды вечером, после отъезда Лилианы, Супрамати сидел один в своем кабинете. Дахир куда-то ушел, а Нара работала в своей комнате, приводя в порядок свои заметки, просматривая дневник, который она аккуратно вела в течение нескольких веков и который, конечно, представлял самые интересные мемуары, какие когда-либо были написаны человеком.

Лежа на диване, Супрамати перелистывал новые романы. Ему хотелось познакомиться с новой итальянской литературой, но ему скоро надоело это глупое и пустое чтение. Он бросил книги на стол и задумался.

Пребывание в этом уединенном кабинете всегда приводило его в какое-то особенное настроение духа. Здесь его толпой осаждали воспоминания о его первом прибытии в этот дворец и тех разнообразных ощущениях, тогда когда бедный и скромный Ральф Морган был неожиданно перенесен в сказочную обстановку «Тысячи и одной ночи».

Сорок пять лет прошло с тех пор; но иногда ему казалось, что прошло столько же веков, до такой степени он изменился. Какие горизонты открылись его уму, в какие тайны он проник и какое могущество приобрел! Его воля не была уже колеблющимся тростником; мысль не была уже мерцающим пламенем, которое мог загасить порыв ветра. Теперь его мышление стало гибким огненным током, который, подобно стреле, вылетал из дисциплинированного ума и достигал намеченной цели.

Лукавая улыбка скользнула по губам Супрамати. Подобно школьнику, с уверенностью повторяющему хорошо затверженный урок, он на минуту сконцентрировал свою волю, смотря сверкающим взглядом на свечу, стоявшую на бюро. Тотчас же в воздухе пронеслась искра, и свеча вспыхнула. Минуту спустя один из томов, лежавших на диване, поднялся в воздух и как бы несомый какой-то невидимой силой, лег ему в руки.

Бесчисленное количество раз с успехом проделывал он подобные же опыты, но только в тиши своей лаборатории. С тех пор, как он снова вступил в свет и ежедневно сталкивался с легкомысленной и невежественной толпой, ему иногда казалось, что все его знание осталось там, в шотландском замке, где как во сне протекло для него полвека, и где работа так поглощала время.

Но нет! Он ничего не забыл и ничего не потерял. Его воля была гибка, послушна и могущественна, а оккультные силы покорно повиновались ему. Нет, он не сделался снова тем, чем был!

Невольно мысль Супрамати перешла к тому, кому он обязан был своей странной и чудесной судьбой. В этой комнате все еще напоминало Нарайяну. Эту мебель он сам выбирал, в этой шифоньерке находятся еще положенные им же вещи, а там над бюро висели портреты его и Нары.

Вздох участия и сожаления вырвался из груди Супрамати. От всей души жалел он своего предшественника, которого увлечения и страсти толкнули на преступные деяния и привели к такому печальному концу. Что делает он теперь? Находится ли он все в том же отвратительном состоянии, в котором он видел его здесь, в этом самом дворце? Теперь он не испугается его; теперь он уже более не трус, падающий в обморок при виде загробного существа! Он победил все ужасы, которыми дракон ограждает вход в невидимый мир, и располагает оружием, покоряющим низших опасных духов, населяющих бездны загадочного потустороннего мира.

В эту минуту, продолжая смотреть на портрет Нарайяны, Супрамати заметил маленький, сапфирового цвета шар, который, казалось, бегал по холсту, а потом превратился в небольшое облако и приблизился к нему, вращаясь и фосфоресцируя. В ту же минуту он почувствовал, точно паутина скользнула по его лицу и ощутил запах крови.

Оккультные труды обострили чувства Супрамати; поэтому он услышал неуловимое для всякого другого легкое потрескивание, производимое, вероятно, присутствием духа Нарайяны. Не хочет ли тот что-нибудь сказать ему? Не хочет ли он о чем-нибудь спросить? Не нуждается ли он в помощи? Как бы то ни было, Супрамати счел своим долгом ответить на обращенный к нему призыв, и поэтому мысленно спросил: